"Наркотик" по имени "Артек"
Говорят, что отмечать юбилеи придумал Папа Римский Бонифаций VIII. Правда, это было до нас, еще в 1300 году, но с тех пор мы традицию чтим и о важных круглых датах помним. Так что не поехать в "Артек" на его 75-й день рождения было никак невозможно.
Накануне позвонил в артековский пресс-центр - договориться о пропуске.
Трубку взяла Таня - руководитель службы и бывшая вожатая лагеря "Янтарный". Задав несколько официальных вопросов: "Сколько вас будет? Что за телекомпания? Долго ли собираетесь пробыть в <Артеке"? - она, судя по всему, принялась оформлять какие-то бумаги.
- Таня, а помнишь, как в "Янтарном" вместе работали? - выхожу в "эфир" открытым текстом.
- Это ты? - раздается радостный вопль на том конце провода. - Приезжай, мы все ждем! Пропуск уже готов.
Оставив позади бесконечные километры горного серпантина, наш микроавтобус вползает в темную синеву громадины Аю-Дага. Невольно вспоминается аксеновский "Остров Крым", где по пятницам в "Артеке", в одном из самых старых аристократических поселков врэвакуантов, знаменитые Нессельроде устраивали приемы.
Сегодня бы господин Аксенов весьма удивился тому, что его фантазии воплотились в реальную жизнь.  Прямо у подножия "Медведя" вырос такой "ничего себе поселок": двух- и трехэтажные особнячки, еврочерепица, стеклопакеты, спутниковое TV... Говорят, эта "новая деревня" принадлежит "новым артековцам", некоторые, правда, утверждают, что домишки построены людьми, никакого отношения к международному детскому центру не имеющими.
Помнится, лет 10 назад нас, вожатых, которые имели в "Артеке" постоянную прописку, спросили: "Хотите построить "новую деревню"? В своих домах будем жить, водопровод проведем!" И называлась сумма первого взноса. Уж какая, не помню, только ни у кого из нас, деливших общежитские номера "Олимпийского", таких денег и в перспективе не предвиделось. Да и в прожекты, откровенно говоря, никто не поверил. А ведь построили деревню!
Зря мы не верили...
Юбилейные торжества в "Артеке" утром начались во всех лагерях с торжественных театрализованных линеек. Но, пожалуй, самое масштабное действо прошло в "Морском" - на праздник прибыли начальники "Артека" прошлых лет, ветераны-пионеры и ветераны-вожатые, далекий космос представляли российский Попович и наш Каденюк, по старой традиции прилетела из Америки мама Саманты Смит, ожидали Леонида Кучму или, как запасной вариант, Виктора Ющенко, но они, по слухам, должны были прибыть ближе к вечеру.
Звучали старые пионерские песни, ветераны с алыми лентами на груди смахивали слезы, суетились телевизионщики - нормальная, в принципе, линейка, в артековском духе.
Но и кое-что новое появилось: у старших вожатых, или, как сейчас принято говорить, "педагогов-организаторов", в руках мобильные телефоны, а по центру площади, где идет линейка, лениво дефилируют длинноногие дивы в бикини, никоим образом на пионерок не похожие.
За всем этим настороженно наблюдает древний Аю-Даг - 75 лет нет ему покоя от неугомонных маленьких человечков. Но, похоже, "Мишке" вся праздничная суета нравится, и он спокойно посапывает, погрузив свой холодный нос в теплые воды Черного моря.
Как наденешь форму, береги ее...
У артековцев новая форма - брюки и куртки из плащевки цвета морской волны. В будние дни рубашки в клеточку, по праздникам - белые. Как и 10 лет назад, сорочки у большинства неглаженые. Тогда была с утюгами напряженка, сейчас, наверное, электричество отключают.
Многие педагоги предпочитают "лазурной" парадной форме старое хаки, с пионерской еще символикой на шевронах. Красные галстуки остались только в музее истории "Артека", вместо них у ребят и взрослых на шее разноцветные косынки, цветовая гамма которых указывает на принадлежность к своему лагерю: у "морян" - белые, у "янтарников" - желтые и т. д.
Во многих дружинах у детей на одежде фирменные бейджи - смотрится весьма солидно.
У нас 10 лет назад форма была другая. Сколько анекдотов в связи с этим родилось - не счесть.
Зимой тогда детям выдавали матерчатые синие пальто в крупную оранжево-синюю клетку на ярком подкладе. В "Артеке" это "попугайство" еще как-то было терпимо. Хуже, когда мы всем скопом выезжали на экскурсию куда-нибудь в Севастополь или на ЮБК.
Сердобольные прохожие непременно спрашивали:
- Детки, а из какого ж это вы детского дома?
- Из профильного, бабуля, для детей-инвалидов умственного труда, - отвечали языкастые артековцы и гордо шествовали дальше, оставляя застывших в недоумении старушек.
У вожатых куртки были вообще "а ля железнодорожник" - оранжевые, за километр видно. Когда в пересменку мы в них выбирались в город, все те же прохожие испуганно шептали друг другу: наверное, в горах что-то случилось, смотри, сколько спасателей идет!
Не знаю, как сейчас, а тогда за каждую потерянную вещь пионерского гардероба вожатые платили из своего кармана. Здесь рождались свои маленькие хитрости: например, надо было ответственным за сохранность одежды в отряде обязательно назначить пацаненка из Западной Украины. Маленький "вуйко" разворачивал чудеса хозяйственной деятельности: у всех всегда пришиты пуговицы, помечены бирочками пальто и свитера, в конце смены - полный комплект!
Вожатые, которые о таком подходе к воспитательному процессу не знали, получали иногда в день зарплаты копеек по 15. Все остальное высчитывалось за потерянную детьми одежду. "Терялась" она иногда до банального просто. Были как-то у меня в отряде "дети гор", относившиеся ко всему с определенной долей философии. Когда пригревало февральское солнышко, они просто на ходу снимали пальто и забрасывали в ближайшие кусты. В ответ на вполне законное вожатское предложение прекратить транжирить казенные вещи они спокойно отвечали: "Э-э, учител, жарко, да?"
Сегодня "детей гор" в "Артеке" не видно. В основном отряды укомплектованы представителями трех славянских республик, много москвичей и жителей крупных федеральных центров - там есть деньги, а следовательно, раскупаются путевки.
Традиции не умирают, они трансформируются
Откровенно говоря, больше всего не хотелось увидеть в "Артеке" маленьких Вованов и Толянов с золотыми цепями на шеях, названивающих друг другу через поляну по "мобильникам".
И ура "Артеку" - он до этого еще не дошел. Дети остались такими же, как и 10 лет назад. Встречаясь друг с другом, отряды по-прежнему горланят "Всем, всем добрый день!". Играют в те же игры, столько же по времени купаются в море. Впрочем, прогресс не стоит на месте - лагерям дали волю проводить все дела вне зависимости от указаний методцентра, в свою очередь отряды получили право перемещаться самостоятельно, в том числе ходить на Аю-Даг. Этот символ "Артека" хранит в себе столько загадок, что хватит еще на несколько поколений исследователей.
Во-первых, название: одни переводят его как "Медведь-гора", другие - "Святая гора". На вершине полно развалин древних храмов, остатков оборонительных стен, таврской, римской керамики, и, говорят, именно на Аю-Даге находился мифический храм Девы.
Артековцы ходят на гору по двум причинам: пошевелить в дупле Абсолюта и принести на вершину камень желания.
Что касается первого, то Абсолют - это вовсе не водка, а маленькое бородатое существо, которое живет в дупле самого большого дерева. Согласно легенде, старичок после обеда спускается с горы и усыпляет всех артековцев. Надо сказать, что дети в "закрученном" графике работы валятся с ног уже на второй-третий день по приезде в лагерь и большой заслуги Абсолюта в этом нет. Вожатым спасибо.
Раньше на Аю-Даг поднимались всем лагерем - человек 400! Впереди с аккордеоном на плечах, обливаясь потом, тащился музыкант, за ним, растянувшись от подножия до вершины, вся дружина. Зато наверху устраивали светопреставление: артековцев из кустов хватали за ноги лесные нимфы, из дупла вываливался бородатый старичок, до изнеможения орали артековские песни и каждому покорителю ставили на щеку печать сырой картофелиной - большую букву А.
Вторая часть плана предусматривала перенос камешка от подножия горы до ее вершины, к "пирамиде желаний". Существовало поверье, что стоит загадать желание и опустить на вершину принесенный снизу камень, как оно тотчас же исполнится. Пионеры, естественно, выбирали камни весом, соответствующим масштабам задуманного. Представьте картину: наверх тащится отряд, на пузе у каждого придерживаемая руками каменюка, в голове - желания. Самые разные: чтобы мир был во всем мире, чтоб в Америке негров не обижали, из нейтронной бомбы чтобы конфет наделали. Дошли, грохнули камни в порядочную уже по высоте пирамиду, самый большой камень опускает маленький мальчик Коля. Всем же интересно, чего такого он загадал. Тот молчит, как партизан, и лишь вечером признается: чтобы ни у кого ничего не исполнилось! Хороший мальчик, добрый. Детям, конечно, такой поход дарил впечатлений и восторга немерено, а вожатым? Лет пять, каждый месяц туда-обратно...
Некоторые хитрили. Мой приятель Виктор иногда поднимал детей до ближайшего уступа - где-то метров сто от подножия. Сверху карниз нависает, неба не видно. "Вершина!" - орал Витя, и все, счастливые, спускались вниз в лагерь.
Но к его чести замечу, что делал он это нечасто, а лишь после редкого выходного и поездки накануне в Ялту. Эти поездки его и погубили. Быть бы ему по всем законам начальником лагеря - талантов и ума хоть отбавляй, дети висели на Вите гроздьями, но увы, другая гроздь, солнечная, оказалась сильнее.
- Где Виктор? - спросил я у "старых" вожатых.
- "Сломался", уехал, - потупив взор, отвечали они.
"Артек" - это даже не наркотик, это страшнее
Контракт мы подписывали на два года. После этого предоставлялся выбор: остаться, уехать домой, попасть за границу. Последнее было делом весьма реальным - в школы при посольствах охотно брали в качестве учителей и воспитателей артековских вожатых. Многим повезло (или не повезло?): укатили в страны бывшего соцлагеря.
Те же, кто решил остаться в "Артеке", заведомо знали, что подписывают себе пожизненный вердикт. У оставшихся, как правило, не бывает семей, квартир, уюта и покоя. Вместо этого - до капли отданная детям жизнь. Но какая!
Труднее всех было тем, кто решил уехать после двух-четырех лет артековской жизни. Эти временные рамки не "от фонаря" берутся. Просто те, кто проработал меньше, еще не успели вкусить по-настоящему наркотик по имени "Артек", проработавшие дольше уже не могут его бросить.
Уехавшие на новом месте не приживаются. "Артек" начинает им сниться, Он вошел в кровь на каком-то своем, молекулярном уровне. Уехавших грызет неимоверная тоска, валит сильнейшая депрессия, они поначалу выключают телевизор, стоит там появиться кадрам об "Артеке", пишут друзьям громадные письма и "болеют" годами.
Иногда они возвращаются. Но это удел сильных - вернуться на всю оставшуюся жизнь.
"Артек" - это даже не наркотик, - написала мне как-то в письме бывшая вожатая. - Это гораздо страшнее, я не могу жить вне его и нет сил вернуться...>
Болезнь под названием "постартековский синдром" еще совсем не изучена. Это хорошая тема для психоаналитиков, педагогов, ученых.
И еще я уверен - стоит только сказать:
- Ребята, возвращайтесь! Они вернутся, не раздумывая.
Мы еще обязательно встретимся
В старых книгах об "Артеке" двухтысячный год представлялся детям довольно романтично: артековцы будут жить в подводных лагерях, питаться космической пищей из тюбиков, а с космодрома на Аю-Даге будут каждые полчаса отправляться ракеты в лагерь на Луне.
Увы, пришел миллениум, а давние детские мечты так и не сбылись.
А слово "Артек" сегодня гораздо больше известно мамам и папам, нежели их детям.
Но ведь главное-то не в этом. За 75 своих лет Всесоюзный пионерский лагерь и международный детский центр не потеряли ни грамма вещества под названием "артековский дух".
Как и 75 лет назад, артековцы продолжают делить свою жизнь на периоды "до" и "после" "Артека". Они следят за судьбой друг друга, и если кому-то плохо, непременно примчатся на помощь.
Одного жаль - на артековских тропинках не слышно "горячих" эстонских песен и гортанных голосов "детей гор".  Вряд ли прибудут в гости к вожатым на белых "Волгах" родители грузинских детей, привезя в подарок несметное количество жареных поросят и бурдюков с домашним вином.
Вряд ли пришлет письмо чабан Мехмуд-оглы из далекого кишлака, которое начинается словами: "Спасибо вам, учител, что научили моего сына культур".
А бывшие артековцы города Грозного вряд ли шагают сегодня по горам в одном отряде.
Говорят, не стоит возвращаться туда, где тебе было хорошо. Не знаю, спустя десять лет в "Артеке" по-прежнему было хорошо. Нам были искренне рады, детишки угощали конфетами, брали у нас автографы, словно у заезжих кинозвезд, а лица вожатых светились улыбками.
Мы еще встретимся. Обязательно встретимся, пусть даже через 25 лет.
Леонид Скобей
P.S. Эта статья, посвященная 75-летию Артека появилась в газете "Крымское время". Вскоре стало известно, что после длительной болезни Леонид умер...
***
ВЕРНУТЬСЯ В ОБЗОР ПРЕССЫ
|
