|
О "комарах"...
 Международная смена 1984 года (точно, 1984, - первая «международка» в моей практике). Тогда я, начинающий, молодой и неопытный педагог, сразу после ШПР, был направлен вожатым в «Полевой» лагерь.
Светлана Андреевна Полоскова – начальник лагеря, поставила меня на отряд с опытной напарницей - Зиной Илемяковой (Крыловой).
В отряде, состоящим наполовину из детей Коми республики, появились веселые, музыкальные, и абсолютно непонимающие по-русски, 8 девочек и 8 мальчишек из солнечной Кампучии.
Два руководителя делегации – Ротонак и Мари (женщина в черной длиннющей юбке и, похоже, со спрятанным автоматом под мышкой) оказались очень приветливыми ребятами. Ротонак дни напролет радовал нас игрой на барабане под названием «ско», а Мари приглядывала, как потом оказалось, за наследным принцем Камбоджи (мальчишкой 11 лет, вот имени, к сожалению, не запомнил). Остальные дети были простыми «партизанскими» сыновьями и дочерьми Красной армии Кампучии.
Наши ребята быстро освоили необходимые существительные, глаголы и прилагательные для общения с «комарами» (так стали звать наших гостей). Дело в том, что по-кхмерски «мальчик» это – «камара», а «девочка» - «камарай». А чтобы сказать, что здесь находятся «дети», говорят «камара-камарай», ну, очень смахивает на наших, родных комаров.
Все остальное время мы общались исключительно междометиями, что позволяло хоть немного заменить остро ощущающуюся нехватку профессиональных переводчиков. По доброй традиции «Артека» московские студенты МГИМО проводили активную практику в районе дикого пляжа Гурзуфа, да еще в Ялте, нисколько не заботясь о том, что вся тяжесть общения со столь «непереводимой» делегацией ложилась на наши с Зиной плечи.
Народ на каждой планерке (они, как правило, проходили по ночам, после отбоя) от души смеялся над нашими с Илемяковой усилиями наладить международный контакт с кампучийскими гостями. Сережка Троицкий с Андреем Муклиновым спрашивали меня: «Слушай, забыли, как тебя зовут, ответь только честно и по-кхмерски!». Подыгрывая парням, отвечал: «Сначала по-кхмерски спросите, потом отвечу!».
«Чмох эй?» («Как тебя зовут?»), - ржали они, «Чмох Витя!» («Меня зовут Витя»), - отвечал, заливаясь, я. Вот таким «чмом» пришлось быть целую смену летом 1984 года.
В конце смены отряжали в советские времена, в Ялту иностранные делегации, чтобы наши зарубежные гости могли потратить привезенную валюту в «Каштане» (подобие «Березок», «Альбатросов» и прочих магазинов). Так и наши «комары» всей делегацией съездили в Ялту.
Вечер. Проходит ужин, готовясь к массовке, все кампучийские дети и руководители удаляются в корпус «Незабудка». Советская часть нашего отряда уже была на костровой и танцевала.
Светлана Андреевна начинала игровую часть вечера, когда из корпуса дружной колонной, во главе с Ротонаком, под барабанные ритмы вышли кампучийские дети…
Две с половиной минуты 350 человек стояли в гробовой тишине. Даже радист Андрей выключил фонограмму, высунувшись из окна радиорубки. На костровую входило… «модельное агентство республики Кампучия» в теплых, с начесом, купленных в Ялте, и надетых ворсом вверх… кальсонах и «ночнушках».
Мари в своей супер-юбке и мужской ночной рубахе смахивала на домохозяйку захолустной татарской деревни с верховьев Волги, а счастливый Ротонак был просто похож на русского мужика, который после изрядной порции горячительного забыл переодеться, прежде чем выйти из дома.
Начальница выразительно посмотрела на нас с Зинкой. Мы сразу все поняли, и чтобы программа вечера не была полностью нарушена, поскорее удалились в корпус, где и провели остаток времени в задушевном разговоре о рыбалке в Кампучии. Кстати, тогда оказалось, что крокодилов в Кампучии (Камбодже) ловят на стрекозу. А звучание названия этого насекомого остается даже в кхмерском языке без изменения.
О "комарах" вспоминал Онегин Виктор.
|
